Слышит ли Ахметов своих шахтеров
«В темное время суток лучше в городе не оставаться», – советует мне Виталий Кисель, пресс-секретарь «Краснодонугля», когда мы договариваемся о встрече с шахтерами и руководством компании. Еще пару дней назад такой совет звучал бы странно – в Краснодоне, маленьком городе в Луганской области, не было ни массовых митингов, ни беспорядков. Теперь же меня пугают разъяренными пьяными «федератистами».
По иронии судьбы центральным действующим лицом местного митинга стали шахтеры «Краснодонугля», объединения которое принадлежит «Метинвесту» Рината Ахметова. Еще в начале апреля самый богатый украинец убеждал премьер-министра Арсения Яценюка в том, что Киев не слышит Донбасс.
«Люди хотят, чтобы голос Донбасса был услышан. Люди хотят, чтобы Донбасс уважали. Люди хотят иметь достойную работу, иметь достойную зарплату. Одним словом, люди хотят лучшей жизни», – уверял Ахметов премьера на встрече в Донецке 11 апреля. Теперь шахтеры его собственной компании говорят по сути то же самое: работодатель их не слышит и не хочет платить достойную зарплату.
С чего все началось
Неприятности для руководства «Краснодонугля» начались во вторник. Если верить СМИ, в тот день вечером возле административного здания объединения собралось около 2 000 человек. Они требовали повышения зарплаты и улучшения условий труда.
Читайте также: "Мы нормальная власть!" Зеленский похвалил сам себя на встрече с шахтерами
На следующий день представители угольной компании заявили, что среди митингующих много людей, которые никакого отношения к их шахтам не имеют. «Тут есть бывшие рабочие и гастролеры из Луганска. Они требуют, чтобы шахтеры ходили на митинги в поддержку федерализации, а мы дали им автобусы и повысили зарплату», – так прокомментировал Виталий Кисель происходящее перед админзданием. По его оценке, среди митингующих работников «Краснодонугля» около 400 человек, которые, как считают в компании, не могут представлять интересов четырнадцатитысячного коллектива.
Насколько заявления руководства угольной компании «Метинвеста» соответствуют действительности, корреспондент Hubs решил убедиться лично.
Кто бастует в Краснодоне
Когда 24 апреля я добрался до Краснодона, было около 9 утра. На площади перед администрацией «Краснодонугля» уже стояли люди. Сколько их было, судить не берусь, не владею техникой подсчета на глаз. Но явно под вывеской «Метинвест» собралось больше 400 человек. В общем, судите сами.
Митинг перед административным зданием “Краснодонуголь”. Фото: Hubs
Первый вопрос, которым я задался, – действительно ли эти люди – шахтеры? Или, возможно, это – «гастролеры из Луганска»? А может даже из России? Походив минут 15 среди собравшихся и подслушав обрывки их разговоров, я убедился в том, что на митинг собрались таки работники с шахт «Краснодонугля». Об этом свидетельствовала типичная для горняков лексика, далекая от «поребриков» и изобилующая «горным» жаргоном вперемешку с матами. Сомнений в том, что передо мной шахтеры, не осталось.
Реакция людей на журналиста еще больше убедила меня в том, что здесь собрались никакие не сепаратисты. Горняки общались хоть не без подозрения, но с удовольствием. Узнав, что я представляю интернет-издание, расстроились. Рассчитывали на телевидение, которое, по мнению большинства, куда более сильное оружие в борьбе с начальством, чем интернет. Впрочем, было на площади и телевидение. Над толпой мелькал микрофон с надписью «Россия».
Нужно отдать должное местному населению – вело она себя образцово толерантно. На тот факт, что я из Киева, люди отреагировали спокойно. Даже безразлично. Вспомнили какой-то сюжет «5 канала», который, по их утверждению, переврал происходящее у них в городе, посмеялись – на этом обсуждение географических особенностей прессы закончились.
Среди каналов, освещающих события, был замечен только “Россия”
Чего хотят шахтеры
Учитывая опыт работы киевских журналистов в Восточной Украине, были большие сомнения в том, что собравшиеся на митинг люди захотят разговаривать. Но стоило только подойти к первой компании, как начали подтягиваться другие шахтеры, желающие высказать все, что они думают о своем начальстве.
«У нас кто-то хочет туда, кто-то сюда. Но какой туда, когда семью кормить нечем. Все проблемы нужно решать здесь», – так отвечает горняк с шахты «Самсоновская-Западная» на вопрос о том, есть ли у них политические требования к руководству.
В целом вопрос о политических заявлениях шахтеров удивляет. Нет, не то, что бы у горняков их не было. Но, как они уверяют, к сути происходящего политика никакого отношения не имеет.
Митинг шахтеров в Краснодоне
Требований к начальству накопилось много. Но, пожалуй, большинство из них можно объединить в два главных – повышение зарплаты и улучшение условий труда. «Я крепильщик получаю около 4 000 грн. На других шахтах за работу в забое платят намного больше. Справедливая зарплата была бы тысяч семь гривен», – рассказывает молодой парень, на вид лет 25-ти.
Некоторые шахтеры жалуются, что зарплаты и вовсе сократили, оправдав это тем, что спрос на уголь сейчас низкий и компания вынуждена платить меньше. «Зато в управлении люди сидят, ничего не делают и получают по 40 000 грн. Вот поэтому у них и получается высокая средняя зарплата по компании», – сетует шахтер из Молодогвардейска, небольшого городка по соседству с Краснодоном.
Что касается условий труда, то в этом плане горняки Ахметова в основном жалуются на кадровые проблемы. «Людей не хватает, а план все равно заставляют выполнять», – поясняет парень с шахты из села Самсоновка. По его словам, иногда приходится работать при содержании метана, которое в два раза превышает норму. «А им плевать. Лишь бы лава ехала. А не хочешь работать, можешь увольняться. За дверью куча народа, готовая прийти на твое место – так нам отвечают на наши недовольства», – резюмирует горняк из Самсоновки.
К тому же, если верить шахтерам, их вынуждают покупать инструмент – топоры, молотки и т.д. – за свой счет. «Если откажешься, все равно вычтут из зарплаты», – такова реакция на мое предложение горянкам, принципиально отказаться, тратить свои деньги на нужды шахты.
Прощаясь со своими собеседниками, я признаюсь, что у меня еще встреча с их руководством. И все их требования и пожелания я передам. «Они все будут отрицать. На бумаге-то у них все хорошо», – скептически отвечают мне шахтеры.
Позиция компании
Встреча с руководством компании начинается с пятнадцатиминутной лекции по технике безопасности на шахтах. Александр Анкудинов, директор по безопасности «Краснодонугля», говорит увлеченно. Я терпеливо выслушиваю, хотя и понимаю, что все это для репортажа мне не пригодится.
Александр Анкудинов, директор по безопасности “Краснодонугля”
Дождавшись окончания ликбеза, я задаю вопрос по тем проблемам, о которых говорил с шахтерами на площади. Ожидаемо получаю опровержение всех обвинений. Да, в компании не отрицают, что шахты не идеальны. Но для соблюдения безопасности делается очень многое. «Мы ежегодно вкладываем в безопасность шахт около 100 млн грн. Устанавливаем оборудование, которое позволяет определять уровень метана. Если содержание метана превышает норму, добыча прекращается», – уверяет Анкудинов.
Впрочем, мою ремарку о том, что оборудование можно обхитрить, а именно это, по словам шахтеров, и происходит, главный по безопасности не опровергает. Начинается опять экскурс в высокие стандарты безопасности, прививаемые «Метинвстом».
Потихоньку переходим к главному – требованию шахтеров поднять зарплату. Разговор с Александром Пророченко, финансовым директором «Краснодонугля», получается более предметным. Все-таки цифры звучат убедительнее.
Александр Пророченко, директор финансов “Краснодонугля”
«Требования по зарплате постоянно меняются. Одно из последних условий – повысить оплату труда в два раза. Но это невозможно», – утверждает Пророченко и тут же начинает обосновывать свое утверждение цифрами.
Прежде всего, «Краснодонуголь» не может себе позволить, платить людям в два раза больше, так как сейчас у компании не лучшие времена. «Прошлый год мы закончили с убытком более 800 млн грн. В этом году планируем сократить его до 775 млн. Но если мы выполним требование по зарплате, то загоним объединение в еще большие убытки», – поясняет главный финансист «Краснодонугля».
По словам Пророченко, годовая выручка компании от продажи угля – 2 млрд грн. Из них только на оплату труда уходит 1,5 млрд. «А ведь у нас есть еще и другие существенные статьи расходов», – продолжает объяснять финансовый директор.
Предсказуемо, заявления шахтеров, переданные мной, о том, что им сокращали зарплату, были опровергнуты. «С приходом «Метинвеста» на «Краснодонуголь» зарплаты у нас только росли. В прошлом году они выросли в два раза. Сейчас средняя зарплата у шахтеров – 6 000 грн. С 1 апреля – очередное повышение. В среднем по компании уже в этом месяце зарплата вырастит на 12,6%», – уверяет Пророченко.
В компании уже успели подсчитать, во сколько им обходится забастовка. «Каждый день мы теряем 5,5 млн грн. За два дня, которые простаивают предприятия, мы потеряли как раз ту сумму, которая должна была пойти на повышение зарплат», – подытожил Александр Пророченко.
Кто стоит за забастовкой?
Признаюсь сразу, ответ на этот вопрос мне не дали ни шахтеры, ни руководство «Краснодонугля». Первые, судя по всему, просто не знают. Вторые говорить об этом не хотят. По крайней мере пока.
Но то, что за забастовкой в Краснодоне стоит третья сторона, – факт очевидный. Ведь горняков направили на митинг неизвестные активисты, которые блокировали автобусы с рабочими на подъездах к шахтам. Кто эти люди, шахтеры не знают. Но уверяют, что на их шахтах эти активисты не работают. «Один из них кричал, что он был на баррикадах в Луганске», – вспоминает горняк, который, собственно, и попал на митинг после того, как его не пустили на работу.
Во второй половине дня 24 апреля дорога на одну из шахт “Краснодонугля” Самсоновскую-Западную была свободна
Впрочем, такая ситуация шахтеров нисколько не возмущает. «То, что нужно требовать повышение зарплаты, мы уже два-три месяца обсуждали. А сейчас просто подвернулась возможность это сделать», – говорит один из участников митинга.
В руководстве «Краснодонугля» предпочитают о «гастролерах из Луганска» не распространятся. «Пока наша служба безопасности проводит расследование, и выясняет, что за люди блокируют шахты, к сожалению, не могу вам ничего рассказать. Но уверяю вас, в ближайшее время мы решим эту проблему», – таков был ответ Александра Пророченко на вопрос о зачинщиках забастовки.
Следуя наставлению пресс-секретаря компании, я покидаю Краснодон засветло. Направляюсь в Луганск, до которого около 35 километров. По дороге попадаю всего на один блокпост. Службу на нем несут несколько сотрудников ГАИ и пару солдат с автоматами. На мой автомобиль с киевскими номерами они не обращают никакого внимания.
На въезде в Луганск мне попадается на глаза надпись на заборе «Путин – ху#ло». И она красноречиво свидетельствует о том, что даже в городе, в котором на здании захваченного СБУ висят триколоры, есть альтернативное мнение.
Политическое самовыражение луганчан
http://hubs.com.ua
