ПоддержатьУкраїнська

"Называли "фашистками" и "нацистками", – Грувер о "хороших россиянах" в Европе, хейт от Шендеровича и культурную деоккупацию

Украинская поэтесса Анна Грувер – о своем выступлении против участия российских авторов в фестивале в Эстонии, волне хейта от "хороших россиян" и важности культурной деоккупации

Надежда Рогальская
Надежда Рогальская

Редактор, аналитик

Интервью с поэтессой Анной Грувер, отказавшейся выступать на сцене международного фестиваля с российскими авторами

"Желать невозможного": именно под таким лозунгом в эстонском городе Тарту в этом году проходил международный литературный фестиваль Prima Vista. Событие отметилось громким заявлением украинских поэтесс – Анны Грувер и Елены Гусейновой – против участия на одной сцене с российскими авторами. В результате организаторы отменили выступление Линор Горалик, а девушки столкнулись с волной ненависти со стороны российской публики и "оппозиционных" медиа. К травле украинок приобщились такие "знаковые" фигуры, как Быков и Шендерович.

Как российская интеллигенция "анексирует" культурные смыслы, почему европейцы до сих пор где-то ностальгируют по советским диссидентам и чем опасен миф о "хороших русских"? И главное – почему именно сейчас, на фоне войны, так важно делать шаги по деоккупации украинской культуры? В эксклюзивном интервью "СтопКору" свою позицию донесла Анна Грувер, молодая украинская поэтесса, писательница, эссеистка и переводчица.

Анна Грувер родилась в 1996 году в Донецке, где жила до 17 лет. Училась в Литературном институте им. Горького, откуда ушла по собственному желанию из-за российско-украинской войны. Сейчас изучает иудаику в Ягеллонском университете (Краков, Польша). В начале полномасштабного вторжения 2022 года жила в Харькове. Живёт во Львове. Лауреатка литературного конкурса издательства "Факел" в поэтической номинации, соредактор поэтического журнала Paradigma (2019-2021).

Расскажите, пожалуйста о фестивале Prima Vista в Эстонии, какова его концепция и кто должен участвовать?

Prima Vista – это эстонский международный фестиваль, который проводится с 2004 года. В этом году его тема была такова: "Желать невозможного", – и патрон фестиваля Мехис Хейнсаар призвал "прислушаться к одинокой тоске в себе", к мечте о невозможном. Когда я впервые увидела эти слова, конечно, как человек, с 2014 года потерявший дом, я подумала о доме. О понятии дома, которое для нас – потерявших дом – в каком-то смысле больше невозможно. Но мы желаем этого – возвращение домой или нового дома, – значит, желаем невозможного именно сейчас.

Такова была концепция фестиваля, от участия в котором мне пришлось отказаться. Это для меня в известном смысле означает, что даже право на желание сейчас невозможно для украинцев. Не считая того, утрата дома разучила многих планировать на месяцы и годы вперед. Но ничто не разучит нас мечтать, верить и бороться.

Лозунг нынешнего фестиваля Prima Vista в Тарту: ''Желать невозможного''

В фестивале принимали участие авторы из многих стран: Финляндии, Италии, Германии, Латвии, Литвы. Должны были участвовать и мы, две украинские поэтессы, Елена Гусейнова и я. Это важно для культурного и дипломатического представления Украины в мире. Важно для поэзии, которая в Украине – вся разная, потому что свободна.

Насколько я знаю, вы и Елена Гусейнова отказались выступать на одной сцене с российскими авторами. Расскажите, пожалуйста, подробнее, как и почему возникло такое решение, как к нему отнеслись организаторы фестиваля? Проинформировали ли вас заранее о формате участия россиян или об этом стало известно уже на месте?

Мы с Еленой Гусейновой отказались выступать независимо друг от друга и узнали об этом уже позже. Об участии россиян в фестивале мне написали организаторы уже в начале апреля, хотя приглашение я получила еще в феврале, когда была в Киеве.

Решение было несомненным, потому что одна из российских авторов – Линор Горалик – является главным редактором "антивоенного" русского журнала ROAR (Resistance and Oppositions Arts Review), в котором публикуются множество российских писателей, художников и композиторов, который уже переведен на многие языки. Недавно, например, на японский. То есть, это российские нарративы, которые очень активно продвигаются за пределами рф. Свою позицию я обосновала сначала в личном письме организаторам фестиваля, затем в Фейсбуке. От устроителей я так и не получила ответа.

Второй свой пост – уже с именами и названием фестиваля – я написала, когда увидела объявление от самой Линор Горалик о своих будущих событиях.

Между тем опубликовали на эстонском и английском важную, очень эмоциональную, написанную заранее статью Елены Гусейновой о невозможности выступать сейчас вместе с российскими писателями.

Я понимала, какие будут последствия, но не представляла, сколько в людях может быть ненависти (да, даже свист истребителей над головой в Харькове меня к такой ненависти не готовил).

Анна Грувер отказалась от выступления на фестивале из-за участия россиян

Уже после начала хейта (в комментариях у Линор Горалик и вне ее сообщения) в своем тексте для "Общественное.Культура" я подробно объяснила, почему считаю подобные события не только невозможными во время полномасштабного вторжения, но и глубоко опасными как и для Украины, так и для Европы.

Во время фестиваля было отменено выступление Линор Горалик. Общались ли вы с ней после этого, какова была ее реакция?

Я не общалась с Линор Горалик. После того, как Линор Горалик публично сказала в комментариях к ее собственному сообщению с анонсом ее событий на фестивале, что ничего не слышала об отказе украинок (напомню, что после наших отказов прошло много времени), а "если бы знала, то сама отказалась бы" от участия, я написала в комментарии, что Линор Горалик еще имеет возможность это сделать. До ее события еще оставалось два дня.

Однако она промолчала, не ответила, не отказалась и не отменила событие. Более того, она не остановила абсолютно хейтерские реакции своих поклонников, а выступила в Тарту, просто за пределами фестиваля. На обновленную афишу россияне добавили хештег "непримависта", словно подчеркивая, что… Наверное, им кажется это ироничным.

Реакции не последовало. Линор Горалик не предприняла ни попытки остановить хейтеров, ни высказать свое мнение.

Столкнулись ли вы с хейтом со стороны российской аудитории из-за вашей позиции? И поддержали ли вас участники от других стран?

Мы столкнулись не просто с хейтом, мы столкнулись с огромными волнами ненависти со стороны так называемой русской интеллигенции: Быков, Шендерович, Наринская… Этот хейт продолжается. Также его поддерживают российские оппозиционные СМИ. Нас обсуждают на "Дожде", "Эхе Москвы", на всех возможных площадках. Мы столкнулись с откровенной ложью и манипуляцией фактами. Нас называли "фашистками", "нацистками", "антисемитками", говорили, что мы "пиаримся" и хотим "хайпануть", и это я цензурно пересказываю содержание. Было страшно смотреть на то, до чего человек может дойти из страха потерять возможность представлять русскую культуру на европейских площадках.

В прошлом я школьница из Донецка, из русскоязычной и русской среды, которая писала стихи на русском, публиковалась и побеждала во многих русскоязычных фестивалях. После 2014 начался мой переход на украинский язык: сначала я абсолютно перешла на украинский в поэзии. Конечно, это длительный процесс, который не происходит за один час и с которым каждый, кто сделал выбор, остается в одиночестве. По собственному желанию из-за российско-украинской войны и моих политических взглядов я бросила обучение в Литературном институте в 20 лет, и это была уже сознательная позиция человека, который по американскому законодательству еще даже не имеет возможности купить себе алкоголь.

Поэтому отвратительным было наблюдать за манипуляцией фактами. К примеру, можно увидеть абсолютное игнорирование моего реального возраста – у нас с Линор Горалик разница в 21 год. Ей было столько, сколько мне сейчас, в 2002 году. Но ничто из реальных фактов (мои интервью в открытом доступе, содержание текстов, последовательность поступков – и тексты Горалик, ее сегодняшние интервью, сотрудничество с российскими компаниями, ее до сегодняшнего дня преподавание в высшем заведении Москвы и т.п.), конечно, не мешает хейту именно в мою сторону.

Тем самым россияне, по моему мнению, хотят акцентировать следующее: у каждого, кто осмелится выступить против них, они найдут то, чем этот человек мог быть хоть на миг связан с ними, и именно этим оружием попытаются его уничтожить. Уничтожить своей же культурой человека, который от российской культуры сознательно отказался. Это такая последовательная стратегия, которая должна убедить всех, кто сейчас стремится перейти на украинский, что это бесполезно делать. "Мы вас выследим, догоним и сожрем, если вы попробуете от нашей империи хоть шаг в сторону сделать и не молчать". Как-то так. Но если ты будешь хорошо себя вести, если ты согласишься, мы дадим тебе стипендии, мы поможем тебе с выступлениями, мы можем сделать для тебя многое – если ты останешься с нами, как щит.

Мы получили огромную поддержку от участников из Литвы и Латвии. Они были готовы отменить свои выступления в знак солидарности с Украиной. Впоследствии нас поддерживали другие люди из разных стран, например из Польши.

Как вообще международное литературное сообщество в большинстве своем относится к российским писателям, покинувшим пределы рф и находящимся якобы в оппозиции к действующей российской власти? Насколько до сих пор распространен в среде западной интеллигенции миф о "хороших русских"?

Я убеждена, что именно сейчас, после этого кейса с Линор Горалик, мы можем наблюдать, как международное сообщество будет относиться к настоящему лицу "хороших русских". Что именно сейчас будет формироваться мнение международного сообщества, если до него (особенно в культуре, в частности, в литературе) донести, какие имперские нарративы, нарративы "великой" россии, продвигаются и там, где Европа все еще хочет видеть бывшие нарративы советских диссидентов, и здесь происходит подмена понятий. Это превращается в колыбельную для Европы. Это тоска по прошлому, а на самом деле иллюзии, что "будет так хорошо, как было прежде".

Сейчас то время, когда надо отважиться открыть глаза – ради будущего.

Эти иллюзии уничтожали нас авиабомбами, ракетами, градами. Иллюзии о прошлом расстреливали в Харьковской, Херсонской, Киевской областях. Пытали в лесах в Изюме. Это геноцид.

Я чувствую, что не имею права замолчать. Если сейчас умолчит еще и молодое поколение с востока уже Независимой Украины, то что будет делать следующее поколение – в будущем – деоккупированных территорий? Об этом пора думать уже здесь и сейчас, пока российская культура не затянула нас обратно окончательно. Российская культура, представителям которой смешно от слов "апроприация культуры".

В Женевской конвенции 1949 четко прописана разница между аннексией и оккупацией: аннексия легализует последствия оккупации. Россияне оккупировали нашу культуру. Сейчас в мире уже есть тенденция деоккупации: например, изменение названия картины Дега с "Русских танцовщиц" на "Танцовщиц в украинском наряде". И если российская культура пытается эту тенденцию остановить, значит, она хочет от оккупации перейти к аннексии: культурных смыслов, деятелей культуры, писателей, отдельных произведений.

От редакции. Напомним, возраст не важен, когда в твоей стране война. Маленькая украинка София Самолюк в свои 13 лет вышла на сцену престижного международного песенного конкурса и перед десятками тысяч зрителей отказалась петь на одной сцене с россиянкой.

Еще больше горячих и эксклюзивных новостей – в нашем телеграмм-канале и Facebook!

Другие новости